История района: Село Покровское в 17 веке было частью владений родственника царицы

1664 году село Покровское купил Родион Стрешнев — дальний родственник царицы Евдокии Стрешневой, супруги первого русского царя Михаила Феодоровича.

После чего на 250 лет живописный уголок стал родовой усадьбой Стрешневых. Родиона Матвеевича можно назвать политическим долгожителем: он бессменно прослужил четырём русским царям – от Михаила Феодоровича до Петра Великого.

Первым пробовал царские кушанья 

Службу при дворе юный Родион Стрешнев начал стольником. Это были приближённые к царю люди, пользовавшиеся большим доверием. Они принимали блюда у слуг, которым нельзя было входить в комнаты царя. Стольник первым пробовал кушанье перед тем, как к трапезе приступит царь. А на царских приёмах стольники участвовали в церемонии, очень раздражавшей иностранных послов.

Если царь хотел показать своё расположение иностранному послу, он угощал его хлебом, солью из своей солонки и жарким — обычно куском жареного лебедя — со своего, отдельно накрытого стола. Относил угощение стольник.

«Подошедши к послу, служитель громко объявлял ему, что великий государь жалует его, посылает хлеба с своего стола», — писал в XIX веке историк Василий Ключевский.

Выслушивать длинный титул царя всем присутствующим нужно было стоя. Затем удостоенный чести посол отвешивал три поклона, и все садились. Такие подношения делались и другим членам делегаций. И каждый раз все гости, прерывая трапезу, вставали со своих мест.

«К концу обеда церемония вставаний и поклонов доводила непривычного иностранца до утомления», — отмечал историк

Пристав голштинского посольства 

Были в жизни Родиона Стрешнева и опасные приключения. В 1636 году он по поручению царя поехал провожать голштинское посольство, направлявшееся на корабле в Персию.

«Великий Князь нарядил к нам Пристава, по имени Родиона Матвеевича, который должен был сопровождать нас до Астрахани», — писал в своих записках Адам Олеарий, секретарь голштинского посольства, знавший русский язык и отличавшийся редкой любознательностью.

Примечательно, что иностранец, дважды по несколько месяцев живший на Руси, был уже привычен к неожиданностям местной жизни. Так, Олеарий буднично перечислял в записках, как дёшевы и вкусны молодые куры в одном из городов, нежна и сладка свежевыловленная рыба, и также спокойно описал, как их чуть не убили средь бела дня.

Когда судно проплывало под Муромом, на правом берегу Оки, где лежали земли татар, показалось несколько человек.

«Вскоре они исчезли в кустарнике и открыли по нам огонь, так что одна пуля перелетела через наше судно», — записал Олеарий.

Стрешнев и русские гребцы предупредили послов, что татары могут напасть на них ночью. Поэтому с наступлением темноты корабль встал на якорь у острова, выставив многочисленную во оружённую охрану.

С поручениями к опальному патриарху Никону 

Приобретя усадьбу Покровское, Родион Стрешнев почти ничего в ней не стал менять и перестраивать. Он и появлялся там нечасто: слишком был занят на царской службе. Так, именно его в 1660-х годах Алексей Михайлович отправлял с разными поручениями к опальному патриарху Никону: то в Новый Иерусалим, то к месту ссылки – в Ферапонтов монастырь.

Одновременно Стрешнев поддерживал мирные отношения с противником церковной реформы протопопом Аввакумом. Сдержанный и дальновидный, он умел ладить с самыми разными людьми. Его современник, поляк Павел Потоцкий, писал:

«Родион Матвеевич Стрешнев… часто бывает употребляем Государем, который его считает не подлежащим человеческим страстям, или выше оных, к исследованию трудных и запутанных дел и к сбору податей».

Посмел возразить Алексею Михайловичу 

Но бывали моменты, когда и невозмутимый Стрешнев становился самым обычным человеком, упрямым и раздражённым. Так, однажды Алексею Михайловичу, страдавшему полнотой, сделали кровопускание. Почувствовав облегчение, он предложил приближённым боярам сделать ту же процедуру. Никто не посмел отказаться, кроме Стрешнева, сославшегося на свою старость.

«Царь вспылил и прибил старика, приговаривая: «Твоя кровь дороже, что ли, моей? Или ты считаешь себя лучше всех?» — писал Ключевский.

Правда, в скором времени царь, по своему обыкновению, не знал, какими подарками задобрить Стрешнева, чтобы тот не сердился и забыл обиду.